История профсоюзов СССР

Статья


Нет нужды описывать медленное развитие русского профсоюзного движения в последние десятилетия девятнадцатого столетия, в условиях нелегальности и постоянных полицейских преследований. Достаточно указать, что в революционном движении 1905 г. во всех промышленных районах стихийно возникали объединения промышленных рабочих. Эти профсоюзы наряду с тогдашними советами «рабочих и крестьян» были на деле органами народного восстания.

В 1905 г., а затем снова в 1906 г. в Москве состоялась Всероссийская конференция профсоюзов, представлявшая примерно 600 отдельных профсоюзов с общим числом членов около 250 тыс. В 1907 г. вторая конференция установила связь с профсоюзным движением Западной Европы, послав делегацию на Международный рабочий и социалистический конгресс в Штутгарте. Вся эта деятельность была целиком подавлена царской полицией в 1908 г., когда одним указом было распущено 107 союзов.

За последние шестнадцать лет издано огромное количество книг и брошюр о советских профсоюзах. Мы можем прежде всего указать на такие издания Международного бюро труда при Лиге наций как «Профессиональное движение в Советской России» 1927, ХII + 287стр.; С. Загорский, Зарплата и регулирование условий труда в СССР, 1930, VIII+212 стр. К этому можно прибавить и «Избранные документы относительно действующего трудового законодательства в СССР» (на англ. языке). Из опубликованных до 1927 г. книг, наиболее богатым материалом является, повидимому, превосходная монография Роберта В. Денн, Советские профсоюзы, Нью-Йорк 1928, IX+238 стр. на англ. языке; до 1931г.,—Джозеф Фримен, Советские рабочие, 1932, VII + 408стр. (на англ. языке); Майкл Якобсон, Русские профсоюзы, их развитие, их цели и их взаимоотношения с государством, Берлин 1932, 188 стр.; см. также ЛоуфорЭ и А. А. Кроттет, Политика зарплаты в Советской России в «Экономик хистори», январь 1932; Эми Хъюз, Преобразование советских профсоюзов, в «Америкен экономик ревью», декабрь 1932; М. Томский, Профсоюзы, партия и государство, Москва 1927, 22 стр.; А. Аболин, Октябрьская революция и профсоюзы, Кооперативное издательство иностранных рабочих в СССР, Москва 1933, 54 стр. Многое можно узнать из следующих книг: Майкл Фарбман, После Ленина, 1924; С. Н. Гарпер, Гражданское воспитание, в Советской России, Как делаются большевики, 1932; В. Чемберлин, Советская Россия, 1930, VIII + 453 стр.; Кальвин Б. Гувер, Экономическая жизнь Советской России, 1931 (все на англ. языке).

Неоценимый материал дает отчет IX Всесоюзного съезда профсоюзов (на англ. языке, Москва 1933). Некоторые из перечисленных книг включают пространные перечни русских документов и работ.

Самые ранние попытки организации профсоюзов в России относятся лишь к 1875 г., когда Заславский, «талантливый организатор и пропагандист», создал в Одессе «Союз рабочих Южной России», преследовавший как экономические, так и политические цели. Этот союз был быстро уничтожен жестокими мерами и ни одного слова о нем не было пропущено в газеты.

Однако в различных промышленных центрах сохранились «подпольные» группы «нелегальных» пропагандистов. «Начавшийся в 1910 г. промышленный подъем,—говорит Троцкий,—поднял рабочих на ноги и дал новый импульс их деятельности. Цифры (стачек) за 1912—1914 гг. почти повторяют цифры 1905—1907 гг., но только в обратном порядке: не сверху вниз, а снизу вверх. На новом и более высоком историческом базисе—рабочих стало больше и они обладают большим опытом—начинается новое революционное наступление. Первая половина 1914 г. по количеству политических стачек явно приближается к кульминационному пункту года первой революции. Но разражается война и резко прерывает этот процесс. Первые месяцы войны отличаются политической инертностью в среде рабочего класса, но уже весной 1915 г. оцепенение начинает проходить. Открывается новый цикл политических стачек, цикл, который в феврале 1917 г. дойдет до восстания солдат и рабочих».

Некоторые, однако, указывали, что к моменту революции в феврале 1917 г. общее число членов профсоюзов во всей Российской империи не превышало нескольких десятков тысяч. В течение промежутка между Февральской и Октябрьской революциями профсоюзы с поразительной быстротой распространились на все промышленные области. В июне 1917 г. существовало уже 967 отдельных организаций с общим числом членов в полтора миллиона человек. В этом месяце состоялась III Всероссийская конференция профсоюзов, которая назначила постоянный комитет или исполнительное бюро для руководства политикой профсоюзов. В октябре 1917 г. общий состав членов профсоюзов превышал два миллиона.

Тем временем возникла острая борьба между профсоюзами.

В 1879 г. плотник Степан Халтурин создал в Петербурге аналогичный « Союз рабочих Северной России», а в 1881г. деятельность его была прекращена [Е. Ярославский, История ВКП(б), Париж 1 9 3 1 (на франц. языке), стр. 24—25; см. также С. П. Тюрин, От Петра Великого до Ленина, 1935, стр. 54 (на англ. языке)].

«Союзам запрещается помогать стачечникам, их закрывают за попытки вмешаться в ход стихийно возникающих забастовок, членов правления арестовывают и посылают в Сибирь, фонды конфискуют, бухгалтерские книги забирают в полицейские участки, на всех собраниях присутствуют представители полиции, которые закрывают собрания по всякому поводу, а часто без всякого повода... железный молот победоносной реакции безостановочно работает, убивая в самом зародыше рабочие организации» (А. Лозовский, Профессиональные союзы в Советской России, 1920, русск. изд., стр. 11, англ. изд., стр. 10); Роберт В. Денн, Советские профсоюзы, 1927, стр. 16.
2 Л. Троцкий, История русской революции, 1932, т. I, стр. 55 (на англ. языке).
построенными по отраслевому принципу и руководимыми преимущественно меньшевиками и опиравшимися на фабричные организации «советами рабочих и солдатских депутатов», в которые проникли большевики, вскоре ставшие во главе их. Как профсоюзы, так и новые советы были тесно связаны с фабричными комитетами, стихийно возникшими на большинстве предприятий Ленинграда и Москвы. Мы приводим этот спор в том виде, в каком его изложил один из современных руководителей профсоюзов. В июне 1917 г. он писал: «На III Всероссийской конференции профсоюзов, первой после (в оригинале революции 1905 г.—Ред.) февральской революции 1917 г. профсоюзы по одному из основных вопросов ленинизма—по вопросу о перерастании буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую—раскололись на два крыла. Меньшевики, бундовцы (организация еврейских рабочих) и эсеры, представлявшие преимущественно союзы не индустриальные и некрупных промышленных центров (из индустриальных союзов меньшевики имели прочную опору, и то временно, только у печатников), исходили из того положения, что развивающаяся революция по своему объективному политическому смыслу и по своему содержанию является революцией буржуазной, и поэтому ставили перед этой революцией задачи только буржуазно-демократического преобразования. Большевики исходили из противоположного положения. Они считали, что нарастающая революция является пролетарской и социалистической по своему содержанию, по своим целям, по своим задачам, что она попутно завершит и задачи буржуазно-демократической революции1. В своей великолепной работе, названной «Гражданское воспитание в Советской России», проф. С. Н. Гарпер описал эту внутреннюю борьбу и ее влияние на структуру советских профсоюзов.
«Перед самым началом Октябрьской революции состоялась Всероссийская конференция фабричных комитетов. Они были созваны по инициативе большевиков в противовес исполнительному бюро, созданному конференцией профсоюзов в июне (1917), в котором меньшевики имели большинство. Исход этой борьбы между соперничающими партийными фракциями за контроль над организациями трудящихся решила Октябрьская революция. После победы большевиков фабричные комитеты и профсоюзы были объединены и первые превратились в первичные организации последних». В январе 1919 г. в Петрограде собрался I Всероссийский съезд профсоюзов. Он потребовал себе гораздо больших прав, нежели прежние конференции.
А. Аболин, Октябрьская революция и профсоюзы, Москва 1933, стр. 7 (на англ. языке).
Он постановил поддерживать установленную Лениным «диктатуру пролетариата» и оказывать энергичное содействие созданию в РСФСР социалистического государства. «С этой целью,— заявил съезд,—фабричные комитеты должны стать местными органами союза и не должны продолжать самостоятельное и обособленное от профсоюза существование»1. Центральный комитет фабричных комитетов должен был, следовательно, быть распущен. Как указывает проф. Гарпер, некоторые союзы или во всяком случае некоторые из их организаций, как например, организация московских печатников, «не признавал съезд», продолжая некоторое время самостоятельное существование в виде протеста против захвата власти большевиками.
На протяжении следующего десятилетия место и функции профсоюзов в советском государстве были предметом острых разногласий. Чтобы понять их современную роль в конституции, мы должны кратко изложить последовательные вехи этого страстного спора.
В первые несколько месяцев после Октября 1917 г. рабочие решили, как это будет видно из дальнейшего изложения, что они должны через свои комитеты на каждой фабрике принять на себя все функции собственников и управляющих предприятия, на котором они работают. В некоторых случаях рабочий комитет формально назначал не только мастеров, но также и прежнего владельца, которого они делали своим управляющим. Эта идея была распространена не только на фабриках Петрограда. Был краткий период, когда движение поездов на дороге Петроград—Москва регулировалось персоналом станций. Даже на судах советского торгового флота капитаны получали приказы об отправке в плавание от комитетов, избранных судовой командой. Однако через шесть месяцев Ленин решил, что подобная форма рабочего контроля вела лишь к хаосу и что на каждом предприятии необходим управляющий, назначаемый соответствующим органом правительства и перед ним же ответственный. Но еще в течение долгого времени рабочие комитеты сохраняли за собой право контроля в значительных размерах.
1 По поводу этих расхождений исследователь может кроме книги проф. С. Н. Гарпер сопоставить также ценное резюме в книге М. Фарбман, После Ленина, 1924, стр. 142 и cл. и интересную брошюру Д. Аболина, Октябрьская революция и профсоюзы (Кооперативное изд-во иностранных рабочих в СССР, Москва 1933, 54 стр.). Последняя работа приводит следующие статистические данные, показывающие постепенные победы большевиков.
«На III конференции профсоюзов, происходившей в июне 1917 г., большевиков и сочувствующих им было 36,4%, меньшевиков и сочувствующих им было 55,5%. На I съезде профсоюзов, в январе 1918 г., большевиков и сочувствующих им было уже 65,6%, а меньшевиков и сочувствующих им только 21,4%. А на V съезде профсоюзов меньшевиков и сочувствующих им оказалось только 2,2% делегатов съезда, а большевики. насчитывали 91,7%» (стр. 8 названной брошюры).
Управляющий должен был советоваться с ними по каждому вопросу, в котором они были заинтересованы. Во многих случаях они назначали главного помощника управляющего. Даже капитан корабля имел такого помощника, который проверял каждое его решение. Но наиболее действенный контроль рабочих над производством был обеспечен тем, что правительственные управления или комиссии имели в своем составе значительную часть руководителей профсоюзов. Профсоюзы были широко представлены в Центральном исполнительном комитете и в Высшем совете народного хозяйства. Они назначали народного комиссара труда. Они в значительной мере комплектовали персонал Рабоче-крестьянской инспекции.
Во время этой неразберихи с полномочиями и ответственностью нагрянула гражданская война, которая поглотила все разногласия. Профсоюзы без всяких колебаний бросились в борьбу и составили значительную часть правительственных вооруженных сил. Профсоюзные учреждения стали преимущественно вербовочными центрами, а деятельность почти каждого промышленного предприятия была сосредоточена на обеспечении нужд Красной армии. Союзы превратились если не по форме, то по существу в органы правительства. Вхождение в члены союза становилось обязательным для всех работающих простым решением большинства рабочих на каждой фабрике. Членские взносы в профсоюз попросту удерживались из зарплаты, а всякий недостаток средств у профсоюзов покрывался посредством той или иной формы правительственных субсидий.
После окончательного изгнания с советской территории последней из вражеских армий и перед лицом надвигающегося ужасного голода, в 1921 г., в качестве единственного средства для обеспечения жизненных потребностей, пока правительство создавало тяжелую промышленность, была провозглашена новая экономическая политика (нэп), временно допускавшая в ограниченных пределах частное капиталистическое предпринимательство для извлечения индивидуальной прибыли.
«Когда у нас был период военного коммунизма, когда мы переживали денежную инфляцию... в это время, конечно, было не до правильного сбора членских взносов, в это время мы брали деньги от государства, государство нас субсидировало. Теперь, когда мы перешли на твердую валюту... мы субсидии от государства не получаем—кроме того, что предусмотрено нашей конституцией и нашими законами и целиком вытекает из всей сущности пролетарского государства. Если вы развернете кодекс законов о труде, то параграф 155 говорит: «Все государственные органы должны, согласно статье 7 конституции РСФСР оказывать профессиональным (производственным) союзам и их объединениям всяческое содействие, предоставляя им оборудованные помещения для устройства дворцов труда, домов союзов, льготы по пользованию почтой, телеграфом, телефоном, железнодорожными и водными путями сообщения и т. п. Вот какие льготы и субсидии мы получаем» (См. Томский, Профсоюзы, партия и государство, Москва 1927 г, стр. 20—на англ. языке).
Какова в этом случае должна была быть позиция профсоюзов? Троцкий, основываясь на своем военном опыте, доказывал, что промышленных рабочих лучше всего организовать в трудовую армию и что профсоюзы следует формально объединить с государственным аппаратом, сделав их органами правительства, при помощи которых может быть обеспечено единство действий и поддерживаема производственная дисциплина. Ленин же возражал против этого, как против чудовищного расширения бюрократии. Он понимал также, что нэп неизбежно принесет с собой старые трудовые конфликты, для разрешения которых было совершенно необходимо наличие самостоятельных профсоюзов. Более того, на крупных предприятиях, которые должны были оставаться в собственности у государства, не могло быть и речи об отступлении от системы управления при помощи квалифицированных техников и администраторов, которых должны были назначать такие государственные органы, как тресты. Ленин доказывал, что по крайней мере некоторое время профсоюзы будут целиком заняты защитой интересов рабочих от эксплоатации частных «нэпманов» даже в большей мере, чем защитой рабочих от бюрократических недугов государственных трестов. В соответствии с этим, в декабре 1921 г. было официально решено, что профсоюзы должны быть независимы от государственного аппарата и контроля и что, наряду с тем они должны оставаться по существу школой коммунизма. В то же время их специфической задачей должно быть улучшение материального положения своих членов как посредством борьбы с эксплоатацией со стороны частных предпринимателей, так и посредством «освобождения хозяйственных органов от недостатков и крайностей, поскольку они происходят от бюрократического извращения государственного аппарата». «Главная задача профсоюзов,—было заявлено,—состоит отныне в том, чтобы всегда и всеми возможными средствами защищать интересы пролетариата в его борьбе с капитализмом. Эта задача должна быть выдвинута на первый план. Профсоюзный аппарат надо соответствующим образом перестроить, реорганизовать и сделать совершенным. Надо организовать конфликтные комиссии, стачечные фонды, кассы взаимопомощи и т. д.»1.
Как можно заметить, при создании ряда профсоюзов в качестве независимых защитников материальных интересов своих членов, главным образом от вновь возвращенных к жизни получающих прибыль предпринимателей, отношение их (профсоюзов) к правительству как предпринимателю осталось не совсем ясным.
Доклад комиссии (в которую входил Ленин) в декабре 1921 г., цитированный в книге Роберт В. Денн, Советские профсоюзы, Нью-Йорк 1927, стр. 26—27.
Поэтому было вполне естественно, что каждый профсоюз должен был добиваться более высокой зарплаты для своих собственных членов, не считаясь с тем, как это скажется на положении рабочих других отраслей и на общих интересах всей страны в целом. До тех пор, пока продолжал существовать основанный на частной прибыли капитализм нэпа, продолжала оставаться и эта неясность в отношениях профсоюзов к государственным предприятиям. Профсоюзы не возражали против той точки зрения, что с сокращением продолжительности рабочего дня производительность труда должна увеличиваться. Они добровольно согласились на почти всеобщее введение сдельной оплаты, при которой были увеличены как производительность труда рабочего, так и его заработок. Но когда политика нэпа была отменена и работа на государственных и кооперативных предприятиях стала всеобщим явлением, рабочим было нелегко осознать, что они как класс не имеют уже врага, с которым следует бороться. Всякое дальнейшее повышение зарплаты уже не могло производиться за счет дохода частных предпринимателей и могло иметь место только при соответствующем увеличении продукции. Повышение зарплаты теперь уже предполагало известное вторжение в те средства, которые предназначались на социальные нужды и на предполагаемое увеличение числа фабрик, машин, на развитие электрификации и т. п., а все это было для всех рабочих, в конечном счете, так же необходимо, как и их зарплата.
С принятием пятилетнего плана в этом вопросе наступил кризис. На VIII Всесоюзном съезде профсоюзов в 1928—1929 гг. произошел острый конфликт. Томский, который тогда был председателем Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС), высшего органа всего профсоюзного движения в стране, прямо определил положение профсоюзов в СССР по существу такое же как, положение их в капиталистических странах. Он подчеркнул важность полной свободы для каждого профсоюза в его праве добиваться, по мере его сил, все большего и большего улучшения материального положения своих собственных членов, он исходил из того предположения, что народное благосостояние складывается именно из такого увеличения зарплаты в отдельных отраслях промышленности. Не дело профсоюзов, заявил он, бороться за улучшение техники производства, даже если это и приведет к увеличению производительности. Говорят, будто он (или кто-то из его сторонников) сказал, что правительство, по видимому, действительно находится в затруднительном финансовом положении, если оно нуждается в «социалистическом соревновании» среди рабочих для увеличения продукции!
Он не понимал, как могут профсоюзы контролировать работающие на хозяйственном расчете предприятия и в то же время продолжать оставаться представителями и защитниками интересов своих членов.
Против взглядов Томского на задачи профсоюзов1 было мобилизовано все влияние коммунистической партии. Ленин восстановил независимость профсоюзов не для такой анархической борьбы сильнейших союзов за повышение зарплаты, без всякого учета того влияния, которое это повышение может оказать на необходимое всеобщее увеличение промышленного производства. Было признано, что самое существование советского государства зависело от того, насколько это поступательное движение промышленного производства будет всеобщим. И даже только с точки зрения обеспечения постоянного повышения заработной платы своим членам профсоюзы обязаны были содействовать этому всеобщему увеличению продукции. На том же съезде в декабре 1928 г., на котором Томский, делая тогда свою последнюю ставку, так прямо выразил свои взгляды, большинство делегатов побудили избрать во всемогущий президиум ВЦСПС Л. М. Кагановича, одного из секретарей (Центрального комитета) коммунистической партии, который был специально выделен для этой цели и который в последующие два года посвятил себя большой воспитательной кампании среди членов комитетов и других профсоюзных «активистов», поведшей к глубокой реорганизации профсоюзных органов, их личного состава и их политики. В начале 1930 г. эта кампания сопровождалась всеобщей чисткой во всех государственных учреждениях, проводимой вследствие подозрений, вызываемых недостаточно искренним проведением советской политики лицами, происходящими не из среды трудящихся. Было обнаружено, что «на 1 января 1930 г. рабочая прослойка в аппарате ВЦСПС составляла только 9 проц.
Исключительно компетентному и сочувствующему СССР американскому обозревателю взгляд Томского на задачи профсоюзов казался в 1927 г. вполне удовлетворительным. «До тех пор, пока в любой стране существует система зарплаты,—говорил председатель ВЦСПС Томский,— рабочий естественно б у д е т требовать более высокой зарплаты, ч е м он получает. На профсоюзы ложится задача знать свою отрасль промышленности и каждую производственную единицу и ее возможности для удовлетворения этих требований рабочих» (Роберт В. Денн, Советские профсоюзы, 1927, стр. 82). Но, согласно советской теории, требования рабочих не должны быть связаны лишь с производительностью «каждой производственной единицы», а с производительностью всей промышленности в целом, и даже не только с производительностью отдельной отрасли, а всех отраслей советской промышленности вообще. Лучше если эти требования будут возрастать, по мере возможности, одинаково во всей промышленности.
Выходцы из других партий составляли к общему числу коммунистов: в ВЦСПС—41,9 проц., в ЦК металлистов—37 проц., в ЦК печатников—24 проц. и т. д. В газете «Труд» чистка выявила 19 классово чуждых людей—из торговцев, дворян, попов и т. д. В аппарате ЦК совторгслужащих насчитывалось 18 выходцев из дворян и торговцев. По одиннадцати ЦК союзов оказалось 53 чуждых и враждебных пролетариату по своему классовому прошлому человека»1. Эти нелойяльные элементы были устранены.
К IX Всесоюзному съезду профсоюзов, в 1931 г., настроения среди организованных рабочих уже изменились. За это время Томский разошелся с Центральным комитетом коммунистической партии по другим вопросам. В 1929 г. он отошел от руководства профсоюзами, прежде всего вследствие болезни. Со временем он получил другой почетный, но менее влиятельный пост2.
После съезда 1928—1929 гг. Всесоюзный центральный совет профсоюзов (ВЦСПС) под влиянием Кагановича призвал всех профсоюзников повернуться «лицом к производству» и заботиться о производительности не только своего предприятия или даже своей отрасли, но всей советской промышленности в целом. XVI Всесоюзный съезд коммунистической партии, состоявшийся в 1930 г., постановил вменить в обязанность профсоюзам подлинное руководство развитием «социалистического соревнования», а также организацию «ударных бригад», чтобы максимально поднять производительность всего общества. Нет ничего неестественного в том, что этот урок было трудно усвоить. Понадобилось почти десять лет, чтобы убедить упорнейших защитников тредюнионизма, что функция профсоюза как «органа восстания» против самодержавия отдельного капиталистического предпринимателя и как орудия извлечения из его прибылей наибольшей зарплаты для занятых у него рабочих, что эта функция исчезла вместе с самим капиталистическим предпринимателем3. Потребовались продолжительные
12 IX съезд профсоюзов, 1931, стр. 67. В 1931 г. он был назначен управляющим Госиздата (впоследствии переименованным в ОГИЗ), огромного государственного издательства РСФСР. Описание его борьбы приводится в книге М. Якобсон, Русские профсоюзы, 1932, стр. 141—143 (на немецком языке).
3 Э т о нужно б ы л о непрерывно внушать не только новичкам, но и работающим в С С С Р опытным иностранным профсоюзникам. «Главная задача профсоюзов Советского Союза,—заявил Шверник, секретарь Всесоюзного центрального комитета профсоюзов в речи перед 130 иностранными рабочими делегатами в Московском Дворце Труда «Москау дейли ньюз», 12 ноября 1932),—состоит в том, чтобы объяснить рабочим, что они разъяснения рабочим, чтобы убедить в том, что, поскольку они все сообща располагают всей чистой продукцией промышленности всей страны, их материальные интересы лежат не в «прибылях» отдельного предприятия, а в общем размере продукции их объединенного труда. Потребовалось убедить их в том, что профсоюзы должны защищать не столько ставки зарплаты рабочих в отдельных отраслях, сколько заработок, и фактически, в целом условия жизни и на фабрике и вне ее всех получающих зарплату граждан СССР.

Источник

_________________________________________

Смотри так же :

*

.